Книга В руках зверя - Джорджиана Золомон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо… – По телу прошел разряд электрического тока, когда наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Это было очень мимолетно, это было смазано и быстро, но настолько остро, что мы оба это почувствовали.
Елисеева смутилась, отвернулась, нервно потерла шею, отходя к большому окну, достигавшему потолка.
– Роман…
– Я хочу извиниться…
– Тебе не кажется, что это неуместно? Сейчас, здесь? – Она пожала плечами. Повернулась ко мне и взглянула непонимающе.
– Я знаю, что ты не хотела спать с Ростиславом.
– Что?
– Никто из вас не виноват в том, что тогда произошло. Раст и впрямь не насильник, а ты не… – Я не смог договорить. Не шл*ха. Моя девочка никогда ею не была…
– Я не понимаю… почему вдруг сейчас? – удивленно протянула Элана. – С чего ты решил в это поверить?
– Я не верю, знаю… – Я залпом опрокинул в себя спиртное, поморщился. Благо, что был не за рулем. – Дана все рассказала.
– Дана? – Элана нахмурилась, сделала пару шагов ко мне, словно пытаясь лучше разглядеть выражение моего лица, прочитать на нем ответы на все незаданные вопросы.
– Да… Это она все подстроила. Помнишь, у меня работала до Карины другая женщина, повар? Мариной звали…
– И?
– Дана заплатила ей, чтобы она устроила то, что устроила. В тот вечер тебе действительно подсыпали наркотик… и это был не Ростислав. Правда момента с пленкой и записью это до сих пор не объясняет, но… наверное, это уже и неважно, – изрек я.
Элана сглотнула, побледнела, задышала быстрее обычного.
– Зачем? – наконец, спросила она.
– Из-за меня.
– Дана все-таки была в тебя влюблена… – Елисеева кивнула.
– Ни в кого эта с*ка не была влюблена. Разве что в мои деньги и связи.
– Но тем не менее ты женился на ней… – Мне показалось, что в голосе Эланы проскользнула горечь и осуждение. Хотя, может быть, я и надумывал. Видел то, что хотел.
– Да… потому, что думал, что она беременна.
– Так она и была же… нет?
– Изабелла… не моя.
– Вот как… – Элана грустно усмехнулась, видимо, припоминая моменты о том, как я боялся, что она из меня сделает дурака, попытавшись выдать ребенка Раста за моего. Я правда оказался лохом. – И все равно… – она замялась. – Я не понимаю, зачем ты мне все это говоришь?
– Потому что Кудрявцева рассказала кое-что еще.
– Я слушаю… что она рассказала?
– Помнишь, ты говорила о том, что в больнице нам показали не Кару, ты еще кричала о том, что у нашей девочки было родимое пятно, а…
– Я все помню! – резко оборвала меня Элана. Кажется, боль ее не стихла ни на грамм. – Зачем ты об этом говоришь? – громче нужно поинтересовалась она.
– Потому что ты была права.
Никогда еще прежде я не ненавидел своего брата так сильно, как сейчас. Когда счастье, наконец-то, забрезжило на моем горизонте он пришел и все разрушил. Все похерил, сукин сын.
Врывался, когда хотел. Творил, что хотел. Ублюдок.
Лана плакала на моих руках всю ночь. Заснула лишь под утро, а я так и остался бродить по дому, словно тень или даже призрак.
Сволочь. Как же я ненавидел Рому! Именно сейчас, когда Элана согласилась уехать со мной, когда мы начали паковать вещи, когда она нашла кольцо и с улыбкой на губах сказала мне «да», хотя я даже не спрашивал.
Это был самый прекрасный момент за всю мою жалкую жизнь. Самый теплый, самый волшебный. Единственный стоящий хоть чего-то…
А теперь его можно было отправлять в мусор, потому что, разумеется, Элана ни за что бы не уехала.
Как мне теперь было ее удержать рядом с собой? Когда ребенок найдется, что будет тогда?
Я не знал, что думать. Прошел сначала в столовую, прихватил из бара виски и побрел наверх, в свой кабинет. На самом верхнем третьем этаже был чердак, но именно его я отдал под свою мастерскую. Там проводил время за чертежами, мог подолгу листать старые книги по живописи и архитектуре, любил подумать в тишине и полном одиночестве…
Я зашел внутрь, зажег свет, прикрыл дверь. Обвел взглядом привычный творческий беспорядок и присел в одно из свободных от книг и бумаг кресло.
Еще вчера я собирался скупать гору коробок, поковать все эти вещи. На днях должна была состояться продажа всего моего бизнеса. Сделка была очень и очень выгодной для меня. Билеты в Италию куплены, дом на берегу моря арендован на полгода.
Мне рукой оставалось подать до счастья, а тут… все рухнуло в последний момент.
– Будь ты проклят, Роман… – Я влил в себя первую порцию алкоголя.
Он всегда и везде был номером один. В школе, в спорте, в бизнесе, в девичьих сердцах. Со времен детства я не мог выиграть у него ни одного боя, он был выше, быстрее, сильнее.
Сукин сын.
А Лана… как же быстро она успела забыть о том, что еще неделю тому назад давала согласие на брак со мной.
Все это были пустые слова? Обещания, которые она не собиралась выполнять?
Она готова была отказаться от нашего совместного будущего, только бы схватиться за призрачное счастье, только бы вернуть дочь, которую она даже толком не знала. Да что там, не держала на руках!
Я был ничем? Никем в ее сердце? Так и не смог занять там хоть какого-нибудь места?
– Ненавижу тебя, Роман… Я влил в себя вторую порцию алкоголя. Кажется, был намерен прикончить всю бутылку в ближайшее время. А что мне было терять? Бизнес пришлось продать, Лану я заведомо потерял, а брат снова выиграл. Как и всегда.
– Ты заплатишь за это…
Я не могла поверить в то, что сказал Роман. Первые полчаса просто рыдала в его руках, а затем, немного успокоилась и потребовала, чтобы мы выезжали на ее поиски прямо сейчас. Коршун еле меня успокоил, с трудом уговорил никуда не выдвигаться никуда посреди ночи.
Дал клятву, что найдет нашу дочь, чтобы не случилось.
И с того вечера что-то изменилось. Теперь я оглядывалась назад и понимала, что последний год жизни был самым странным во всей моей жизни. Он был окутан туманом, в котором я спряталась, желая убежать от боли, которая никуда не делась.
Я тосковала по Каре, но понимала, что ее не вернуть и пыталась жить дальше, обманывая себя, Ростислава и весь окружающий мир.
Я даже согласилась выйти замуж за младшего Коршуна, а теперь, хоть убей, не знала, почему. Да, я нашла в нем утешение, он стал опорой, которая помогла удержаться на плаву, не дала утонуть, но… это была не та любовь. Я испытывала к нему теплые чувства, но они совершенно не были похожи на те, что я когда-то чувствовала к Роме.
